МОЯ ПИСАНИНА...

[Wernaja]

Нет, это не новая глава, а все та же!!! Это чтобы не расслаблялись те, кто еще не откоментировался!!! Чтобы не надо было моим дорогим ПЧ лазить по всему дневу в поисках этого шедевра!)))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))

КНИГА 1 ПРИЕЗЖИЙ

Глава 1
Попутчица


Поезд зеленой змеей извивался между поросших густым лесом гор. Уже совсем стемнело, и за окнами изредка мелькала полная луна, то прячась за горами, то появляясь снова.
Максим не смотрел на луну, за время их с мамой путешествия вид из окна купе ему ужасно надоел. Забравшись с ногами на нижнюю полку, он листал учебник физики за седьмой класс.
Вообще-то, он понятия не имел, в каком городе пойдет в школу на этот раз, потому что, вот уже два года начинал учебный год в одной школе, а заканчивал совершенно в другой. И дело было совсем не в его успеваемости или поведении, просто они с мамой никогда не задерживались в одном городе больше чем на полгода и с каждым переездом продвигались все дальше, на восток страны.
Иногда Максиму казалось, что мама ищет что-то, он как-то спросил ее об этом, но она только рассмеялась в ответ, вполне искренне и немного удивленно, словно не понимая, как такая мысль могла прийти к нему в голову.
– Нет, что ты, Макс, я просто ищу такое место, где мы с тобой могли бы спокойно жить, – сказала она, но Максима ее слова не убедили. Допустим, из Москвы они уехали, чтобы было поменьше плохих воспоминаний, но с тех пор, где только не пытались начать новую жизнь, и всегда уезжали, не смотря на то, что в некоторых городах их жизнь налаживалась на удивление быстро. Максим понимал все яснее, что мама сама не знает, что ищет, что ее будто бы влечет куда-то неведомой и непреодолимой силой, раз за разом заставляя срываться с насиженного места, и нравилось ему это с каждым переездом все меньше и меньше.
Они уехали из Москвы сразу после развода родителей, Максим тогда остался с мамой и с тех пор отца не видел. Конечно, он очень по нему скучал и не рад был затянувшемуся путешествию. Вот только мама очень расстроилась бы, скажи он ей, что хочет вернуться назад .
Кроме них в купе никого не было, и Максим не представлял, на какой станции они сойдут. Он ерзал на полке, тщетно пытаясь сосредоточиться на учебнике. Мешало радио (включенное для того, что бы хоть немного заглушить до смерти надоевший стук колес), мешало сильно ухудшившееся зрение (дома, в Москве, он слишком много сидел за компьютером). Мешало, наконец, отсутствие мамы, которая ушла в вагон-ресторан уже около часа назад, что бы раздобыть что-нибудь на ужин и давно должна была вернуться. Максим уже начал не на шутку волноваться и минут через пятнадцать собирался идти ее искать, но тут поезд замедлил ход, вздрогнул, что-то стукнуло и заскрипело, а через минуту состав окончательно остановился возле какой-то маленькой станции. Максим в окно не смотрел, он сидел как на иголках, с одной стороны желая как можно скорее отыскать маму, а с другой стороны боясь с ней разминуться. Забытый учебник физики валялся рядом, открытый ноутбук скучал на соседней полке, но сейчас Максима не интересовали, ни пройденные в прошлом году материалы, ни даже интернет. Без мамы было скучно и одиноко, только в такие моменты он начинал по-настоящему ценить мамины шутки и даже просто ее молчаливое присутствие.
Прошло пять минут, а поезд все не двигался и Максим поднялся выключить радио. «А вдруг мама вышла из вагона?!» – ужаснулся он и выглянул в окно. Сквозь оконное стекло виднелся кусочек тускло освещенного перрона, совершенно пустого не смотря на то, что было чуть больше девяти часов. Виднелась часть старого обшарпанного здания вокзала с остановившимися часами и частью названия: «…тюшкино». Вряд ли из поезда кто-то выходил, да и вообще, маме там делать было нечего. Максим глубоко вздохнул. Бояться, что мама бросит его в поезде, а сама сойдет на этой станции, было по-детски глупо, и он это понимал.
В это время поезд протяжно вздохнул и дрогнул. «Отправляется», – подумал Максим, – «пора искать маму!»
И тут он заметил нечто странное. Мимо окна его купе промелькнуло что-то, отдаленно напоминающее не то гигантского ежа, не то огромную подушку с иголками.
Максим помотал головой – и привидится же такое! Надев на всякий случай очки, он выглянул в коридор. Там было пусто, в первом купе кто-то перебирал струны гитары, подбирая аккорды и напевая что-то. Максим подошел поближе, что бы послушать.

– Стук колес уснуть мешает,
За окном маячит лес.
За окном луна большая –
Просто чудо из чудес!
Поезд едет, поезд мчится, да лесною стороной.
Если что-нибудь случится – мы вернемся ли домой?

Мальчик вздохнул и прислонился к стене, прикрыв глаза, вслушиваясь в слова незнакомой песни. Стало вдруг тревожно, хоть бы скорее мама вернулась!

– Рельсы тянутся на север
Словно ленты в два ряда,
Мне по небу звезды сеять
Не придется никогда.
Не моя это задача, тот, что наверху - не спит!
Ниспошлет он нам удачу и в дороге защитит…

Пол под ногами подрагивал, за окном проплывал ночной пейзаж. Гитара запнулась и замолчала, на душе стало совсем тоскливо, и он вернулся в свое купе, но там его ждал сюрприз.
– Здравствуйте, – растерянно пробормотал мальчик, глядя на маленькую полную старушку, сидящую на его месте. Рядом с ней на полу лежал, перегородив проход, огромный мешок.
– Здравствуй, это ведь купе три, внучек? – спросила она, увидев Максима.
– Да, – ответил он, удивленно рассматривая новую попутчицу.
Она показалась ему похожей на иллюстрации к русским сказкам, которые он просматривал, когда увлекался рисованием, маленькая, полная, румяная, с ясными голубыми глазами. Одета старушка была в длинное льняное платье, подпоясанное расшитым пояском с кисточками. По подолу и на рукавах платья вились вышитые замысловатые узоры, складываясь в красивый и загадочный рисунок. Обута бабушка была в настоящие лапти, а на голове ее красовался чистенький голубой платочек.
Зато мешок, который она втащила в купе, никак не вязался с образом сказочной старушки, которая могла бы удочерить снегурочку или, на худой конец, испечь колобок. Мешок был огромным и ужасно грязным, из него во все стороны торчали прутья, на первый взгляд березовые и дубовые.
– Давайте я вам помогу, положу мешок в багажник, – предложил Максим, мысленно прикидывая, поместится ли там мешок и не перепачкает ли их с мамой вещи. Но старушка только руками замахала.
– Что ты! Что ты! – воскликнула она. – Пусть здесь лежит, я никому эту ношу не доверю, а то лови их потом. Ты садись, внучек, в ногах правды нет.
– Да, конечно, – вежливо согласился Максим, убирая свои книги и ноутбук с другой полки, как вдруг до него дошли слова старушки.
– Постойте-ка, – сказал он удивленно. – А кого вы собираетесь ловить?
– Ловить? – удивилась старушка с самым невинным видом.
– Ну… Вы сейчас сказали, что никому не доверяете этот мешок, потому что, потом придется долго кого-то ловить… там у вас какие-нибудь насекомые?
И он неуверенно покосился на мешок, словно ожидая, что из него тотчас вылетит рой пчел.
– А, ты об этом! – отмахнулась старушка. – Нет, это не жучки, это я про прутики, внучек, конечно их ловить нужно, а то ведь расползутся по всему вагону!
– Как расползутся? – ошеломленно переспросил Максим. – Но это, же просто ветки!
– Э, нет, внучек, не просто ветки, а ветки собранные с особых берез, лип, дубов и в особый день, – назидательно поправила его старушка.
«Она не шутит, у нее с головой не все в порядке»! – догадался Максим, и все встало на свои места.
– Тебя как звать-то, внучек? – поинтересовалась странная попутчица.
– Максим, – ответил он как можно осторожнее, кто знает, что у нее на уме?
Но старушка только улыбнулась в ответ, доброй, светлой улыбкой и Максиму вдруг показалось, что он уже встречал ее и даже больше, что он знал ее всю свою жизнь. Было в ней что-то загадочное, от чего Максим насторожился, и дело было даже не в ее старинной одежде, а в чем-то, в чем он не мог разобраться.
– А меня в Тайной Долине все зовут бабушка Дубравка, и ты, внучек, так зови.
Максим обеспокоенно ерзал на полке, что-то в ней было не то. Уж больно она вся белая и пушистая, так улыбается… и как она попала в купе, что он не заметил? Он же стоял всего в нескольких шагах от двери! Наверное, он именно ее видел в окне...
– Ты, Максимушка, один едешь? – поинтересовалась бабушка Дубравка самым участливым голосом.
– С мамой, она вышла в вагон-ресторан и скоро вернется…
Вернулась забытая было, тревога. Максим посмотрел на часы, девять тридцать, и где это мама?
– Как раз через минуту и вернется, – пообещала вдруг бабушка. – Ты расскажи мне лучше, куда вы едите?
– Понятия не имею, – ответил Максим. – Мама не говорила где мы выйдем, наверное, в каком-нибудь маленьком городке. Я больше люблю большие города, но мама всегда выбирает маленькие.
Старушка понимающе кивнула.
– А я возвращаюсь в Тайную Долину, – сказала она. – Там очень хорошо, горы и лес. Даже воздух, вода и земля в Тайной Долине живительны и благодатны. – Старушка замолчала, задумчиво глядя в глубину своих мыслей, потом прибавила:
– Когда-то так было…
– Когда-то? – переспросил Максим.
– Да. Теперь многое стало по-другому, – печально ответила бабушка Дубравка. – Наверное, правы те, кто говорит, что вернуть старую Долину уже невозможно.
Бабушка Дубравка печально улыбнулась и как-то странно посмотрела на Максима.
– А как твою маму зовут, милый? – неожиданно поинтересовалась она.
– Анна Николаевна, – растерянно ответил Максим. Разговор с новой попутчицей получался каким-то ненормальным, а Максим не любил все ненормальное, поэтому он решил прекратить странное общение и взялся за учебник, но старушка и не думала униматься.
– А как твоя фамилия? – поинтересовалась она невпопад.
– Приезжий, – буркнул Максим.
Бабушка Дубравка пристально посмотрела на Максима.
– Приезжий?
– Да, Приезжий, Максим Сергеевич Приезжий! – почему-то разозлившись, ответил Максим.
Но старушка словно и не заметила его грубого тона, она не спускала с Максима глаз.
– Ох, внучек, и знатная же у тебя фамилия!
– Не понимаю, что такого в моей фамилии? – немного раздраженно поинтересовался Максим. – Фамилия как фамилия…
– Нет, милый, не скажи, фамилия – фамилии рознь. Куда говоришь, едите вы с мамой?
– Не знаю я! – Максим снова почувствовал приступ не совсем оправданной злости.
– В Тайную Долину?
– Говорю же, не знаю, зачем все эти вопросы?!
– А твой отец или брат едут с вами?
Их разговор все больше напоминал Максиму допрос, хоть и велся этот допрос исключительно мягким тоном. Максим с возмущением отложил так и не раскрытую книгу.
– Мы с мамой одни едем, а почему вы спрашиваете?
Но тут старушка снова улыбнулась, ее ясные глаза внимательно смотрели на Максима, и он вдруг почувствовал легкое головокружение, странное чувство, словно весь мир замер и каждое его движение стало каким-то плавающим, нереальным. Сам не зная почему, он почувствовал странную неловкость и попытался объяснить:
– Ну… дело в том, что мои родители развелись, они развелись три года назад, потому что мама и папа… как бы это объяснить? У них были слишком разные характеры. Они поженились, наверное, только потому, что оба были из детдома, но больше их ничего не объединяло.
Максим поднял глаза, словно ища поддержки у своей странной слушательницы, и бабушка Дубравка понимающе кивнула.
– Я редко видел папу, – продолжил Максим. – Он работает в большой строительной фирме и часто уезжает в командировки, он серьезный человек и знает, чего хочет и как этого достичь, а мама… иногда мне кажется, что это ей тринадцать, а не мне…
Максим замолчал, подыскивая нужные слова, и бабушка Дубравка спросила:
– Твой отец ведь не любил сказки, не так ли?
Вопрос был настолько неожиданным, что Максим почувствовал крайнее изумление, но не успел он удивиться, как услышал собственный голос отвечающий:
– Да, он никогда не читал сказок, даже в детстве, он считает, что сказки не дают детям представления о настоящей жизни не учат как вести себя в реальных ситуациях…
Старушка укоризненно покачала головой.
– Ничто так не учит жизни как сказки! – назидательно сказала она.
Максим посмотрел на старушку с недоумением, сам он придерживался тех же взглядов на жизнь что и отец, то есть сказки с детства терпеть не мог.
– Зато моя мама совсем другая, – продолжил он, – она все время мечтает, а о чем, даже я не знаю.
– Она где-нибудь работает?
– Нет, – Максим помолчал. – Но она рисует, хотите, покажу?
– Конечно, хочу, – в глазах бабушки Дубравки появились лукавые огоньки.
Максим пошарил в мамином чемодане и вытащил большой альбом с набросками. Бабушка Дубравка осторожно переворачивала листы ватмана, одобрительно кивая и все так же загадочно улыбаясь.
– В Москве я ходил в частную школу, очень хорошую, а теперь даже не знаю, в какой школе буду учиться в этом году. Отца я не видел с отъезда, мы… перезваниваемся иногда, но… не часто, он очень… занятой…
Максим начал вдруг сбиваться, внутри снова засело беспокойство. Наваждение, вызванное не то светящейся улыбкой старушки, не то ее странными прозрачными глазами, понемногу спадало, «и чего это я с ней разболтался?» – подумал Максим с досадой.
– А это откуда? – поинтересовалась бабушка Дубравка, протягивая ему альбом. На листах ватмана легкими карандашными штрихами были изображены два пейзажа. На одном, на фоне скалистых горных склонов, среди леса высился большой дом, почти настоящий замок, с башнями и увитыми плющом стенами. На другом рисунке виднелись очертания города, и здесь мама добавила цвета, все дома были коричневых и зеленоватых тонов, а над городом перевернутым черпаком висело синее безоблачное небо.
– Твоя мама где–то это видела? – тихим, мягким голосом спросила бабушка, но Максим в ответ раздраженно пожал плечами.
– Да не видела она их, – сказал он. – Эти эскизы еще с того времени когда мы жили в Москве, а кстати вы говорили, что мама вернется через минуту, а прошло уже пол часа.
Максим прекрасно понимал, что начинает хамить, но ничего не мог с собой поделать. Его просто бесила собственная болтливость, что бы так все выкладывать первой встречной старушенции? Нет, такого еще никогда не было!
– Что ты, дорогой, – искренне удивилась старушка. – Минута и прошла, а вот, наверное, и твоя мама.
И правда, в ту же секунду дверь отворилась и в купе вошла мама Максима с подносом в руке. На подносе стояла тарелка с супом, и лежали куски хлеба. Увидев новую попутчицу, Анна Николаевна слегка растерялась, но затем поздоровалась и поставила поднос на столик.
Старушка опять расплылась в улыбке.
– Так значит вот чей это мальчуган, деточка! – воскликнула она.
– Да, – удивленно и растерянно ответила мама.
– Похож, похож, Характер, верно, отцовский, а так весь в тебя.
Надо сказать, Анна Николаевна была красивой молодой женщиной тридцати двух лет, стройная, высокая, с длинными темно-каштановыми волосами и синими лучистыми глазами, и Максим действительно был очень на нее похож.
– Меня зовут бабушка Дубравка, – представилась между тем старушка и неожиданно добавила:
– А тебя я знаю, ты – Анечка Долиногорская.
Мама бросила на Максима неодобрительный взгляд, но тот даже внимания не обратил, все пытался вспомнить, когда, же он успел сказать попутчице девичью фамилию матери. Между тем старушка поднялась со своего места с очень серьезным выражением лица и торжественно произнесла:
– Я сомневалась, что время пришло, но теперь я вижу – настало время для исполнения предначертанного. Возвращается домой дочь Долины и с нею Приезжий.
С этими словами бабушка Дубравка взвалила на плечи свой мешок и вышла из купе.
– Чего это она? – поинтересовалась Анна Николаевна, слегка ошарашенная словами бабушки Дубравки.
– Да она, похоже, немного ТОГО! – пояснил Максим.
– Ну, значит, будь повежливее, когда она вернется.
– Она, по-моему, и не собиралась возвращаться, – заметил Максим.
– Да куда она денется? Нам еще ехать часа полтора до следующей станции. Куда кстати она едет?
– В какую-то Тайную Долину.
Мама села напротив и вытащила атлас России, Максим тем временем ел принесенный ею суп. Просмотрев несколько карт, Анна Николаевна покачала головой.
– Нет такого города, хотя название красивое.
– А мне кажется, что если бы такой город существовал, то в нем жили бы такие же психи как бабушка Дубравка.
– Э! Молодой человек, как вы выражаетесь о старших? – рассердилась мама. – Слушай, что с тобой происходит в последнее время? Ты стал таким злым! Надо лучше относиться к людям и люди будут лучше относиться к тебе.
«Ну да, как же!» – хмуро подумал Максим. Он не верил во все эти «мудрые» изречения, ведь жизнь упорно доказывала ему, что все происходит как раз наоборот.
– Мы выходим на следующей станции, – сообщила мама.
– Как называется? – машинально спросил Максим, хотя ему было, вобщем-то, все равно.
– Переездово, – ответила мама. – Там, говорят, большой автовокзал, так что для разнообразия поедем дальше на автобусе.
Она улыбнулась, «похоже, уже не сердиться» – подумал Максим. Мама ни на кого не могла долго сердиться. Он улыбнулся в ответ, хотя перспектива поездки в автобусе его совсем не обрадовала, а тут еще перед глазами все как-то поплыло.
– О, а ты очки надел, – восхитилась мама. Максим поморгал, снял очки и с удивлением посмотрел на них.
– Странно, я в них хуже вижу, – сказал он.
– Можно спросить, куда ты смотрел, когда мы очки выбирали? – нахмурившись, поинтересовалась мама. – Тебе просто очки не подходят, или ты на самом деле стал хуже видеть?
– Да нет, – Максим осмотрелся по сторонам. – Я вижу гораздо лучше, мне, наверное, вообще не нужны очки.
– Ну да, как же! – строго сказала мама. – Врач тебе сказал, что нужны – значит нужны!
Максим понял, что с мамой, как всегда, спорить бесполезно и потому решил сменить тему.
– А почему тебя так долго не было? – поинтересовался он.
– Набросала пару портретов проводниц, а меня бесплатно накормили и еще чай скоро принесут. Правда, здорово?
Максим молча кивнул, он устал, он хотел в Москву, хотел снова увидеть папу. Дверь купе отворилась и вошла молодая симпатичная проводница в белой блузке с погонами, Максим всегда восхищался женщинами в форме и вдвойне восхищался, когда они так благожелательно улыбались. Девушка принесла поднос с чаем и забрала грязную тарелку. Когда она уже выходила мама спросила:
– Вы не видели нашу попутчицу?
– Простите? – озадаченно переспросила проводница.
– Пожилая женщина, своеобразно так одета – в народный костюм, еще у нее был большой мешок с какими-то ветками, – подсказала Анна Николаевна.
Девушка смущенно улыбнулась.
– Нет, я бы запомнила такую пассажирку, – сказала она.
– Но… как странно, она только что вышла из нашего купе, не могла же она сойти с поезда?
– Она и войти в поезд не могла, – ответила проводница и благожелательно пояснила: – Я не видела никого похожего на всем протяжении пути, а на последней станции вообще никто не садился.
– Но ведь она была? – растерянно спросила мама, когда проводница ушла. Максим ничего не ответил, он смотрел на часы.
– Без двадцати десять, – прошептал он. – Но как же так, ведь времени прошло гораздо больше, уж никак не десять минут.
– Что? – переспросила мама.
– Нет, ничего, – растерянно ответил Максим. – Просто все это действительно странно.
За стеной вновь зазвучала гитара:

– Снова в путь позвал нас ветер,
Душу вновь тревожит грусть.
Забывая о рассвете –
Ночь стучится в окна пусть.
И луна, смотрю, скучая, подмигнула из елей,
Проводница, выпьем чаю, вместе будет веселей.




Критика приветствуется, на замечания не обижаюсь - они принимаются к сведенью. Продолжение на Дайриках не выставляю, но после написания всей книги могу дать в распечатанном виде)))